Накануне Дня защиты детей начальник отдела по делам несовершеннолетних МО МВД России «Мценский» Виталий Скрипко рассказал «МК» о работе с подростками.
Спасая жизни
Мы беседуем в кабинете Виталия Сергеевича и его сотрудников. Рабочий день только начался, телефон молчит, посетителей тоже пока нет – есть возможность поговорить спокойно.
Виталий Скрипко признается: такое затишье - редкость.
- Как правило, в отделе всегда многолюдно, - поясняет он. – Каждый день сюда звонят и приходят люди: родители, бабушки или дедушки, тети и дяди, педагоги и просто те, кто стал жертвой или свидетелем преступлений. Говорят: «Мой внук (или мой сын, дочь) не слушается, начал пить, воровать, убегать из дома». Жалуются на людей, которые ведут асоциальный образ жизни, не кормят своих детей… Мы реагируем на эти сигналы, выезжаем оперативно, в том числе и в вечернее и ночное время, в выходные. Нас нечасто можно застать в кабинете – вот и сейчас почти все сотрудники на выезде.
О своем коллективе (старшем инспекторе Снежане Елецкой, инспекторах Виктории Велиевой, Виктории Фетисовой, Марине Васюхиной) Виталий Сергеевич говорит с гордостью:
- Это люди сильные духом, с внутренним стержнем. Настоящие, опытные профессионалы, имеющие юридическое образование. Они достойно выполняют свои обязанности, спектр которых очень широк.
В первую очередь, мы занимаемся детьми-нарушителями, а также преступлениями, которые совершаются в отношении несовершеннолетних. Регулярно взаимодействуем с малышами, пострадавшими морально и физически от действий или бездействия взрослых. Общаемся с подростками – сильными, наглыми, агрессивными, пьяными, совершающими как небольшие правонарушения (мелкая кража или
хулиганство), так и серьезные.
Второй блок нашей работы (и, пожалуй, самый сложный) – взаимодействие с родителями. Как правило, это неблагополучный контингент – пьющие, употребляющие наркотики, не занимающиеся детьми люди. Малыши у них брошенные, голодные, безнадзорные... Не раз такие горе-матери и отцы угрожали нашим инспекторам, применяли или пытались применить физическое воздействие (особенно при процедуре изъятия детей).
Сразу хочу сказать: изъятие - крайняя мера. Никто никогда ни у кого просто так детей не забирает. Это реально происходит в случаях, когда жизнь малыша находится в опасности.
Бывает, что в семью приходишь, а там ребенок в синяках, уже который день голодный, в холодильнике – плесень. Вот, посмотрите.
Виталий Сергеевич открывает папку с оперативной съемкой. Эти кадры я буду помнить еще очень долго: черные стены с сорванными обоями и сбитой плиткой. Из канализации текут нечистоты, на засаленной кровати – сломанные игрушки. Всюду горы мусора, бутылок. И тараканы, сотни тараканов...
- Пожалуйста, скажите, что это подвал, - не в силах оторвать глаза от экрана, прошу я. - Это квартира, - качает головой Виталий Скрипко. – На этой кровати спал ребенок. Мать не кормила его несколько дней. Сама жила тут же, на сына не обращала внимания. Все ее время занимал алкоголь. Это давняя, архивная съемка – сейчас ребенок уже находится в безопасности, в хороших условиях.
Именно из таких семей, как на фото, мы изымаем детей – и поверьте, это спасает им жизни. Малыши, живущие в подобных условиях, обычно переживают такое, что не каждый взрослый выдержит.
Тонкости профессии
- Работа у нас сложная, но очень интересная, нужная, - продолжает Виталий Скрипко. - Общаться с молодежью, даже сложной, всегда интересно. Узнаешь что-то новое, пытаешься найти особый подход к людям.
- Кстати, как вы это делаете? – интересуюсь я. - Вы взрослый, вы чужой, а пришли критиковать, воспитывать... Как работаете в этой ситуации?
- Здесь главное – не учить жизни. Если говорить с ребенком агрессивно, с менторской, командирской точки зрения – тебя слушать не будут. Потому что у ребят, у которых сложная судьба, все иначе, чем у благополучных. Другая психика, другой опыт...
Поймите, они ведь не сами по себе такими стали. Их привели к асоциальному поведению какие-то обстоятельства. На подростках, конечно, тоже лежит вина за то, что они дали развиться в себе тем или иным ужасным качествам, но это не повод считать их хуже других, благополучных ребят.
Сколько я работаю (более 20 лет) – практически со всеми хулиганами можно найти общий язык. Прояви уважение, понимание – и подросток будет с тобой разговаривать.
И еще – с ходу обвинять парня или девчонку, что они жулики, воры, неправильно. Но помочь понять человеку, что он идет куда-то не туда, нужно. Кому-то строго, кому в шутливой форме. Кто слушает, кто нет, но ты должен пытаться. Понимаете, проблемы никогда не решаются по щелчку пальцев. Каждый раз это долгая, планомерная работа.
Кстати, и возникают проблемы тоже не по щелчку. Это всегда очень наглядно видно по подростку – как правило, поначалу, он начинает плохо учиться, потом появляются прогулы уроков. Затем его ловят на мелких кражах и употреблении спиртных напитков. Следующий шаг - крупное воровство и тяжкие преступления...
- То есть важно поймать момент, чтобы не допустить ухудшения ситуации?
- Да, если хотите. Но это очень сложно, без соратников никак. Именно поэтому мы не работаем в одиночку: существует целая система профилактики безнадзорности несовершеннолетних, куда входят учреждения образования, здравоохранения, социальные службы. От этих организаций нам идут сигналы, но и сами они выполняют очень большую работу. Вместе мы пытаемся помочь детям не скатиться на самое дно, откуда зачастую нет возврата.
- Почему вы думаете, что возврата нет?
- Практика показывает. К сожалению, из тех, кто «скатился», мало кто исправляется. Я знаю очень много взрослых, матерых преступников, правонарушителей еще с тех времен, когда они были подростками. Они начали в детстве и так и не смогли, перейдя черту, вернуться к обычной жизни. Хотя имели возможности для этого.
Причину назвать трудно, но... Возможно, это будет не совсем корректная аналогия, но асоциальное поведение - это как болезнь. Нельзя сказать больному ангиной – а ну-ка, не болей, и шлепнуть его по затылку. Он не выздоровеет. Нужно помогать ему, давать лекарства. Но они действуют только, если человек сам захочет поправиться. Если он отодвинет подальше ваши пилюли и начнет нырять в прорубь, ему уже ничем не поможешь. Он сам выбрал все возможные осложнения...
И такая «болезнь» проявляется по-разному. Кто-то из дома убегает, кто-то ворует, кто-то ведет разгульный образ жизни. И лекарства от этого есть, и пилюли рядом – спорт, любовь, увлечения, положительные примеры, доверительное общение с хорошими людьми. Бери себя в руки и лечись! Но такой путь избирает, увы, не каждый.
По большому счету, человек начинает исправляться только тогда, когда сам понимает, что попал в яму. У меня был случай, когда девушка, употреблявшая наркотические вещества, ведущая разгульный образ жизни едва ли не с 12 лет, взялась за ум. Мы работали с ней долгие годы, применяли различные меры, но сработало это только тогда, когда она была на краю. На краю буквально – хотела сброситься с моста в наркотическом угаре. Только тогда она согласилась пройти лечение. Выйдя из больницы, взяла себя в руки, поступила в учебное заведение. Начала заниматься, и заниматься хорошо. Новый
человек родился, теперь живет. Хорошая женщина, все у нее нормально. Таких случаев, к сожалению, совсем немного, но они есть. Ради них и работаем.
- А по какой причине дети делают тот самый, первый шаг в пропасть?
- Факторов много. Наследственность, гормоны, дурная компания, психические отклонения... Ситуация в семье, воспитание. Ребенку нужны здоровая семейная обстановка, нормальный контроль. Но всякое бывает – есть случаи, когда родители приличные, а ребенок с катушек слетел: дома не ночует, бьет мать и бабушку, держит их в страхе. Работаем и с такими, разговариваем, применяем возможные по закону меры.
Иногда детей слишком балуют – всякое бывает. Тут важно проявить разумную твердость характера – при работе с подростками излишняя гуманизация не нужна. Необходима твердая рука и уважение к личности ребенка. Мы разделяем личность и его поступок – только так удается показать детям, что есть и другая жизнь, другой путь.
Виталий Скрипко признается, что ежедневное общение с трудными подростами накладывает определенный отпечаток:
- С годами происходит профдеформация, что ли. Бывает, что на встречах со старшеклассниками (активистами, отличниками), пытаюсь понять, на самом ли деле они такие положительные, нет ли подвоха. Наверняка, такая профдеформация присуща многим сотрудникам полиции. Мы привыкаем к правонарушителям, но, встречая хорошего человека, понимаем, ради чего трудимся: чтобы благополучных людей стало больше!
